Искусство в массы — именно этим руководствуется паблик-арт и общественное художественное движение ЛУЧ. Активисты ЛУЧа выходят на улицу и создают необычные арт-объекты в самых внезапных местах — так, например, объект-посвящение режиссеру Андрею Тарковскому возник на месте дома, где он жил и где уже на протяжении долгого времени возводят его музей. Корреспондент «МК» выяснял, зачем и ради чего свободные художники создают свои инсталляции.

фото: Дмитрий Алексеев

Тот самый поливающий мальчик.

Пару недель назад местные жители заметили удивительные арт-объекты на месте пустыря, где «строится» дом-музей Андрея Тарковского, — зависшего в воздухе мальчика, поливающего сухую ветку, и множество белых рук, поддерживающих дерево. Оказалось, что объекты появились там не случайно, а являются результатом арт-высказывания свободных художников. Ранее, около года назад, подобная акция на этом же месте проводилась паблик-арт-движением ZOOM: художники установили двухметровую инсталляцию с персонажами из фильма «Сталкер», которая просуществовала около шести месяцев. Своей акцией они попытались привлечь внимание к общественной проблеме и напомнить городскому управлению о том, что они обещали построить дом-музей кинорежиссера Андрея Тарковского к 2015 году.

Однако дата окончания строительства все еще неизвестна — дом режиссера в 1-м Щипковском переулке снесли в 2004 году, затем на его месте вырыли котлован, потом засыпали. В настоящий момент на месте планируемого музея Тарковского — огороженный пустырь. Он и стал площадкой для художников паблик-арт-проекта ЛУЧ. О том, что представляет собой проект ЛУЧ, нам рассказал его куратор и художник Дима Алексеев:

— Независимый паблик-арт-проект ЛУЧ существует уже четыре года. Первый ЛУЧ был от метро 1905 года вдоль всей улицы и упирался фактически в Кремль. За ночь было установлено около сорока паблик-арт-объектов, в этом принимали участие самые лучшие силы московского паблик-арта. Потом мы небольшими группами совершали разные паблик-арт-вылазки, потом сделали еще один ЛУЧ там, где находится «Гоголь-центр». В нем принимали участие многие — и Zukclub, и Марина Звягинцева, Vassily Grino, студия «Народный архитектор», Маша Арендт и другие сильные художники.

— Какова художественная ценность и идея ваших паблик-арт-объектов?

— Идея — внести некий креатив, украсить город, сделать жизнь интереснее. В 2015 году должен был открыться музей Тарковского в 1-м Щипковском переулке, но ничего не было сделано. Там долгое время был пустырь с помойкой. И в этом году возникла какая-то очень странная активность: туда завозят и щебень, и сухие ветки… Что происходит, никто не понимает. Жители писали и в мэрию, и куда только не писали! Никакого ответа не было…

— Как родилась идея создать ЛУЧ-посвящение Тарковскому?

— Я очень люблю Андрея Тарковского как режиссера, и поэтому мы с Максимом Абрамовым решили посвятить ему ЛУЧ. Год назад группа ZOOM сделала свою инсталляцию «Поминки по музею», и она продержалась около полугода, что для Москвы довольно приличный срок. Но в конце концов ее сожгли, и местные жители очень сокрушались по этому поводу. Мы решили сделать свой арт-объект, прямую цитату из фильма Тарковского «Жертвоприношение». И знаете, когда мы устанавливали его — мальчика, поливающего сухую ветку, — было очень много людей, которые приходили нас поддерживать. Говорили, что это очень круто, оставляли свои телефоны на случай, если возникнут проблемы, всячески подбадривали. Причем самые разные социальные слои — все знают фильмы Тарковского.

— Но цитата не совсем прямая.

— В фильме мальчик поливал дерево, а у нас он поливает сухую ветку. Это неспроста. Для меня эта высохшая ветка — символ усыхающей здесь современной культуры, и она откалывается от дерева мировой культуры вместе с нами. Если взять паблик-арт в России, то за последний год он почти сведен на нет. Есть какие-то движения, как, допустим, фестиваль граффити, но к улице они не имеют никакого отношения. Паблик-арт с улицы вообще ушел. За эти два года не было установлено ни одного серьезного паблик-арт-объекта, ни единой работы! То, что заказывает Мединский, есть, а настоящей творческой арт-работы нет.

— Вы существуете как независимый проект?

— Мы не просим денег у госорганизаций и не хотим зависеть от них, нам помогают частные лица, просто из своего кармана достают деньги и помогают напрямую художникам.

— Каковы принципы ЛУЧа и почему важно было провести ЛУЧ именно на месте будущего музея Тарковского?

— «Ничего не разрушать и не вандалить». Нас нельзя упрекнуть или обвинить в том, что мы что-то испортили. В случае конкретно с этим ЛУЧом соединились два моих требования к местоположению арт-объектов. Первое — это пустырь, где работа будет хорошо читаться и анализироваться зрителями, и второе — это историческое и культурное место, преданное и заброшенное московскими властями. Здесь должен был быть музей семьи Тарковских. Изначально там было два дерева и пустырь. Мы попытались из ничего создать что-то: я придумал этого мальчика в небе, а Макс установил на дереве свои фирменные руки. Мне нравится идея, когда из ничего получается что-то, притягивающее взгляды, аккумулирующие внимание и энергию.

— Вы пытались разобраться, что происходит с музеем, будет ли он достроен?

— Мы ни с кем не связывались, потому что это задача довольно сложная. Там непонятно, кому звонить. Есть телефоны строительного управления, но до нас туда и в префектуру звонили местные жители — ответа ноль. Мы решили по этому пути не идти. Это общественная задача города Москвы, наша задача — художественная, мы как бы говорим: «Должен быть музей, а музея нет». Это наше авторское художественное высказывание, посвященное памяти Андрея Тарковского. Задача ЛУЧа и моя задача в том, чтобы показать, что этот пустырь можно превратить в постоянно действующую арт-площадку, чтобы не только мы свою арт-работу и ZOOM выставляли, но и другие художники.